Сказал «А» без «Б»

«Твои слова – водица, так не годится», — пела бывшая возлюбленная Дмитрия Тарасова. «Соккер.ру» – о том, что надо бы проверить слова экс-игрока «Локомотива».

Много красивых слов и заявлений было сделано о том, как важно бороться с договорными матчами. Причем на разных уровнях: от руководителей УЕФА до руководителей национальных федераций. Где-то на этот счет принимаются реальные меры. Но когда читаешь новости о полицейских облавах, массовых задержаниях и раскрытиях масштабных преступных сетей, окутывающих целые страны, кажется, что все это – из другой Вселенной, а не от коллег по УЕФА.   

Наверняка с подключением спецслужб и наличием реального желания бороться с таким явлением можно нарыть много интересного и нащупать ветви сети или отдельные вспышки договорных матчей. Но даже без привлечения спецслужб периодически всплывают интересные рассказы бывших или нынешних футболистов или тренеров. И тогда возникает резонный вопрос: почему нет никакой реакции? Или это тоже происходит в параллельной Вселенной? Есть конкретный свежайший пример – большое интервью Дмитрия Тарасова, в котором он рассуждает о многом. В том числе об участии в договорных матчах. Вот полная расшифровка беседы именно на эту тему:

— Один раз в жизни такая ситуация была. Не буду говорить, где и что. Я просто играл и не понимал, что происходит с игроками. Молодой был. Не понимал: никто не бежит, ничего не делает, все по-другому. Понимаю, что что-то не то. Первый тайм закончился, захожу в раздевалку, и мне ребята постарше говорят: «Слушай, не пыхти особо, тут такая ситуация». Я ответил: «Окей». Потом попросил замену, типа нога болит, не могу играть. Вот. Реально, это первый и единственный раз. Может быть, были еще, но я о них уже не знал, скрывать не буду.

— Климов тоже «особо не пыхтел» в том матче?

— А там не было Климова.

— Он не играл вообще?

— В том матче или что? Это вообще не то, о чем ты думаешь, не та команда.

— Но вот договорняк раскрылся в 2005 году между «Томью» и «Динамо», агент Сафонов рассказал.

— В 2005-м, может быть, но меня не было в этом году.

— Наверняка это Томск. «Спартак» и «Динамо» что ли?

— Я не могу говорить, кто. А кто играл, тем более не буду говорить.

— Почему так боишься? Столько лет прошло уже.

— Я не боюсь. Рассказал только то, что меня касается. Я лично ушел после первого тайма. А остальное — не мои дела. Если бы меня спросили, я бы всегда отказался.

— Дали деньги за ту игру?

— Нет, конечно.

— Потому что молодой?

— Я не знаю, как происходят эти дела. Мне было 18 лет. Что я понимал тогда. Для меня это дико было. И сейчас дико.

Разве этих слов не достаточно для того, чтобы к Тарасову возникли вопросы не только у корреспондента, который расспрашивал футболиста, но еще и у заинтересованных органов? Организация и участие в договорных матчах – это нарушение, преступление своего рода. Потому что это мошенничество, обман. Мало ли в каких целях был проведен этот матч, мало ли кто какие выгоды поимел, зная о его характере, мало ли кто пострадал на тех же ставках, не зная о характере встречи. Это повод для серьезного расследования.

Можно ли себе представить, что человек в праздном разговоре рассказывает о каком-то преступлении, как банк, например, грабили у него на глазах, а потом, смеясь, заявляет, что не хочет раскрывать деталей, потому что «не его дело». Реакция окружающих и правоохранительных органов будет такой же пассивной? Все-таки есть сомнения. Здесь же рассказ о преступлении воспринимается как байка, как забавная история наряду с теми, которые рассказывают дети, которые «ходили на стрелку» в сельском клубе, когда были на даче у бабушки.

Если Тарасов не собирался продолжать раскручивать тему, то к чему вообще был такой оборванный разговор? Он хотел показать, что «не такой», что героически отказался участвовать в спектакле, переполнившись внутренним благородным гневом? Тогда почему не продолжил и не сдал всю эту контору? Или проблема носит более глубокий и системный характер, о чем Тарасов прекрасно знает, поэтому действительно опасается ворошить эту историю.

Тогда зачем вообще сказал, что такое было один раз? Только чтобы похвастаться своей отстраненностью от этого? Нелогично и не слишком умно, если учесть, что таким рассказом могли бы заинтересоваться органы. С другой стороны, ощущение того, что это нечто схожее с «бандитской романтикой» из далекого прошлого, заставляет воспринимать подобные признания рассказчиками как безобидные истории «из 90-х», когда «убивали людей и все бегали абсолютно голые», выражаясь словами Монеточки.

Кстати, Тарасов, сам того не желая, все же сделал некоторые намеки на то, о каком матче может идти речь. Если прикинуть примерно возраст игрока (вряд ли он сейчас четко вспомнил, что ему было ровно 18, а не 19 или даже 20, например) и те матчи, в которых он в то время был заменен после перерыва, которые могли вызвать подозрения, то список окажется не таким уж и большим.

В частности, некоторые журналисты предполагают, что речь идет об игре между «Томью» и нальчикским «Спартаком» в 2008 году. Та встреча завершилась со счетом 1:1. А вот именно в 18 лет Тарасов выступал за молодежную команду «Спартака». Вряд ли там это имело место, к тому же история про «ребят постарше» тогда не слишком вяжется. Но в любом случае выяснять и выводить на чистую воду должны компетентные люди, если у них есть желание, конечно.