Ривалита: искусство ненавидеть

С рождения с нами идет словно мать
Не вера, любовь иль свобода.
И кто только выдумал Злобу назвать
Проклятьем Адамова рода?

Сомненья, ошибки, лавины потерь, 
Обиды, вина – все напрасно.
Отринув догмат на минутку, проверь
Как Ненависть дивно прекрасна.

Простые ответы – целебный бальзам,
Вотри эту мазь в свои веки.
Дай отдых несчастным усталым глазам,
Что видели корчи Сенеки.

Недаром гордыни святая змея,
За нами ползет из утробы:
Как страшно нам будет смотреть на себя,
Проснувшись на свете без Злобы.

Быстрее шагай, всеблагая Лилит,
По красной дорожке страданий,
Пускай миллионы твоих ривалит
Ведут к исполненью желаний.
 

Ривалита и джемелладжьо –  вражда и  дружба, бесконечные и бессмертные, вальсирующие друг с другом стихии неуемных страстей. Чего-чего? Вилларибо и Виллабаджо? Да мы и так все про них знаем: одни моют обычным средством, другие – незабвенным «Fairy». Гы-гы. Тем не менее лишь эти понятия – единственные относительно надежные точки опоры в непрерывно меняющейся Вселенной кальчо, опознавательные знаки в системе свой/чужой, спасительная морзянка в бушующем океане клубных разборок. Так давайте познакомимся с ними поближе во избежание досадных попаданий впросак. Благо есть истории, которые сами просят, чтобы их рассказали. 

О терминах и классификации.

В начале уясним для себя главное: «ривалита», о которой у нас пойдет речь, означает всего лишь нейтральное безобидное слово «соперничество». Оно нисколечки не отображает всю ту обширную гамму красок, коими расписаны многочисленные противостояния итальянского футбола. Иногда достаточно просто соперничества: спортивного, на трибунах, в барах, на подходах к стадиону, иногда это нечто большее – принципиальное сведение счетов, иногда это ненависть на грани войны, иногда это уже что-что совершенно запредельное. Сегодня я постараюсь осветить каждый такой случай по отдельности.

Причин возникновения ривалит существует бесконечное множество: зачастую они накладываются одна на другую, повышая градус противостояния. Выделим пять наиболее распространенных.

1. Конкуренция внутри одного города: «Интер»/«Милан», «Лацио»/«Рома», «Торино»/«Ювентус»

Наиболее типичная, но далеко не самая массовая форма итальянской футбольной вражды. Как правило, здесь задействованы клубы примерно одного возраста, некоторое время успевшие побывать законодателями мод (хотя бы местечковыми), обладатели богатой, тесно переплетающейся истории. На самом деле серьезных поводов для ненависти у них не так и много, – вся проблема, на мой взгляд, заключается в том, что командам и болельщикам элементарно не повезло делить священное жизненное пространство. Такую ривалиту легко вычислить по отсутствию серьезных доводов у обеих сторон, сведению аргументации к стародавним счетам и личным, зачастую весьма эмоциональным оценкам. Не забывая про высокие задачи, на краю сознания их поклонников всегда будет маячить неотступное желание показать соседу, кто здесь numero uno. Самые громкие вывески кальчо – неизменно из этой серии.

2. Политические разногласия: «Аталанта»/«Лацио», «Верона»/«Ливорно», «Лацио»/«Ливорно», «Ливорно»/«Рома»

Вот уже фактор посущественнее. Для темпераментного Сапожка не интересоваться этой дурнопахнущей темой – такой же позор, как ни разу в жизни не сходить на стадио или умереть замшелым девственником. Женщины, футбол и политика составляют нехитрый повседневный рацион среднестатистического итальянского обывателя. Но если о новой панкующей подружке с пирсингом в носу не всегда удобно рассказать даже любимой мамочке, а с добрющим компанейским дядей порою может дойти и до рукоприкладства только из-за того, что тот смеет поддерживать каких-то неправильных мессинцев вместо положенных настоящему сицилийцу «крестных папиков» «Палермо» или равноуважаемой «чисто пацанской» «Катании», то преимущества и недостатки систем можно обсуждать с утра до поздней ночи, отвлекаясь лишь на чашечку душистого капучино. В политике разбираются абсолютно все, и она никогда не надоедает. 

«Красный» Ливорно взрывается в день визита «небесно-голубых» гостей из столицы. В свою очередь, им и их друзьям-бергамаскам нет пощады ни на «Олимпико», ни на «Бентегоди». Вывешенная «романистами» шутки ради свастика дает повод к новой вражде. Удивительно, но здесь мы не найдем вроде бы такой очевидной ривалиты «традиционно правого» «Лацио» и «традиционно левой» «Ромы». Всему своё время. 

3. Соперничество регионов. «Болонья»/«Фиорентина», «Лацио»/«Наполи», «Милан»/«Наполи», «Триестина»/ «Удинезе»,  «Наполи»/«Ювентус»

Далеко не самая значимая, но, без сомнения, одна из наиболее распространенных форм ривалиты. Отказ от нее, по сути, означает войну с собственным менталитетом и недоуменные взгляды окружающих, порою даже близких друзей и родителей. Мало кто способен на подобное.

Не секрет, что современная Италия – это большой слоеный пирог разношерстных областей, лоскутное одеяло Гарибальди. Ее части имели отличную, непохожую историческую судьбу, и, как это часто бывает, многочисленные поводы не доверять и дуться друг на друга. Богатые успешные северяне традиционно враждуют с менее развитыми южанами, которые, как известно, «все исключительно воры, тунеядцы и вообще недалеко ушли от обезьян», ворчат на гнусных столичных типов: «Ломбардия и Пьемонт создают ВВП страны, наши клубы десятилетиями приносили славу Серии А на полях Европы, – так почему эти римские неудачники смеют что-то там решать да еще смотреть свысока?», а расположившиеся менее чем в 100 км друг от друга Болонья с Флоренцией вот уже 90 лет безрезультатно выясняют крайне непростые отношения посредством Дерби Апеннин. Год назад ученые обнаружили географический центр Италии где-то посреди зеленой пасты умбрийских дербей, но это вовсе не помешало спорщикам продолжить свои ожесточенные разбирательства о праве верховенства в срединных областях страны и неофициальном титуле ее Сердца.

Возможен частный случай этой ривалиты – антагонизм внутри одного региона. Такова, например, ситуация в разношерстном Фриули, где Удине, Триест и Венеция представляют собой не только разные культурные традиции, но и заклятых соперников на футбольном поле и за его пределами. Или наоборот, – достаточно монолитную Сицилию, где поднявшаяся из лавы вулкана древняя Катания упрямо не желает передавать Палермо звание местной столицы. Разумеется, в землях мафии бывает довольно неспокойно: всего лишь четверть века назад на островном дерби частенько постреливали.

4. Личная обида: «Дженоа»/«Милан», «Интер»/«Ювентус», «Милан»/«Рома», «Рома»/«Ювентус», «Фиорентина»/«Ювентус» 

Обида, настоящая или надуманная, запросто может послужить толчком к антипатии, со временем перерастающей в ненависть. Сюда относятся две злющие и довольно бессмысленные ривалиты «Ромы» с «Миланом» и «Ювентусом». В первом случае необоснованная ярость «Львиного логова», закидавшего голкипера гостей Танкреди зажительными снарядами, вдрызг рассорила прежних союзников. Во втором же все происходило куда забавнее: «романисти» по ошибке атаковали автобус со своими собственными игроками, и чтобы хоть как-то сгладить конфуз вдоволь отыгрались на кучке слабо подготовленных юных туринских фанов. На этом фоне крайне поучительно выглядит история «Дженоа» и «Самп». Убийство ультрас «Милана» болельщика «грифонов» послужило толчком к сближению генуэзских клубов, отказавшихся от насильственных действий, направленных друг против друга. С тех пор их ривалита носит репутацию самой благородной на Апеннинах.

Отдельно стоит выделить еще один важный подпункт: переманивание культовых игроков. Из этого рождаются наиболее яростные и непредсказуемые ривалиты, носящие характер женской истерики. Клубы, чья слава давно померкла, обожествляют редких звезд, посетивших их стан. Предавший идол, как правило, не теряет ореола святости и непогрешимости, а вот его новая «пассия» моментально становится объектом мести несчастной «брошенки». Переходы Монтеллы из «Дженоа» в «Самп», Баджо и Батистуты из Флоренции в Турин и Рим соответственно наделали в свое время немало шума. Если генуэзцы довольно быстро разобрались, что им в сущности нечего делить, то предательство «Хвостика» породило настоящую вендетту, зашкаливающую в своей отвратительной непристойности. Воистину, персофанам не место в итальянском футболе.

5. Старое vs новое: «Верона»/«Кьево», «Дженоа»/«Сампдория» 

Производная от первой причины. Молодых клубов в кальчо не так много, самые известные – генуэзская «Самп» и «летающие ослики» из Вероны. В их местечковых разборках нет скрытого подтекста, который бы являлся основой для антагонизма. Близкие по всем параметрам команды с тифозериями сходных убеждений – к чему тут можно придраться? Вроде бы даже ареалы обитания внутри города четко распределены: патриархов поддерживает центр и исторические кварталы, новичков – промышленные районы и ближайшие пригороды. Но враждуют же! 

Ключевое слово здесь – ревность. Как правило, «молодняк» сегодня чуть-чуть, но все-таки успешнее «старожилов», которые в свое время успели немало поглумиться над робкими попытками дебютантов прописаться в элите. За что теперь им ужасно неловко, но признать собственную неправоту означает потерять себя. Вот и волнуется море на трибунах «Марасси», а на прелестных веронских улочках до сих пор кипят шекспировские страсти. Нет повести печальнее на свете.. Две равносимпатичные команды (одна из которых по праву занимает место в пантеоне кальчо, а вторая, не имеющая столь богатой истории, вполне достойна ордена за трудовые заслуги) просто обречены на ничем не обоснованную ненависть. Лично мне претят подобные ривалиты. В них есть что-то диссонирующе-противоестественное. А музыка кальчо – это гармония. Гармония вражды в том числе.

6. Ривалита из джемелладжьо: «Болонья»/«Рома», «Верона»/«Фиорентина», «Наполи»/«Рома»

Известно, что сильная ненависть иногда рождает привязанность и даже своего рода любовь. Верно и обратное: любая любовь запросто может обернуться взаимной ненавистью. Примеры этой диковинки можно пересчитать по пальцам. О самом известном из них мы отдельно поговорим в последней главе.

Что касается побочного аспекта нашей темы, тут все куда проще. Братание между клубами мало отличается от такового между людьми. Для возникновения союза в первую очередь необходим мощный катализатор: отдельная услуга (болельщики «Дженоа» никогда не забудут то, как в 82-м году неаполитанцы своими руками спасли «грифонов» от неминуемого вылета в Серию Б, отправив туда «Милан»), родство убеждений (высокомерные снобы-веронези быстро нашли ксенофобский язык с праворадикальными группировками «бьянкочелести») или общий враг: дружить против кого-то – прием старый и проверенный как сам мир (таково, например, сорокалетнее джемелладжьо «Флоренции» и «Торино», основанное на совместной ненависти к «Старой Синьоре»). 

К слову, настоящие джемелладжи (т.е. кровное родство, этакое «близнячество») в кальчо достаточно редки. Их образец – проверенное невзгодами братство «лациали» и «нерадзурри», настолько прочное, что на него никак не влияют даже два скудетто, поднесенных «орлами» на блюдечке «Ювентусу» в 1935 и 2002 годах. Подавляющее число союзов попадают под более мягкое определение – «амичиция» (дружба). Кроме того, за исключением вышеупомянутого случая, в Италии не существует ни одного джемелладжьо или даже простого дружества между двумя большими клубами. Хрупкий нейтралитет уже считается чем-то не вполне нормальным. Скромные коллективы сходятся куда охотнее. Стоит отметить удивительное «тройное джемелладжьо Юга» между «Бари», «Реджиной» и «Салернитаной», чьи болельщики всегда горячо поддерживают друг друга, а также прочный союз «Пармы» и «Сампдории», возникший на почве совместной радости-91 (только что вернувшиеся из Серии Б «крестоносцы» с ходу пробились в Кубок УЕФА, «Самп» же завоевала историческое скудетто). 
 
Понятное дело, что друзья нужны всем, и в запасе у грандов имеется широкий выбор маленьких клубов. Может показаться, что последним обязательно будет лестно проявление внимания со стороны великанов. Но это не так: любую итальянскую команду в первую очередь отличает невыносимая гордость. Доверие нужно заслужить. Поэтому великий «Милан» так гордится союзом с давно померкшей «Брешией», богатейший «Наполи» изо всех сил жмется к нищей «Катании», могущественный «Ювентус» радостно потирает руки, породнившись с крошечным «Авеллино», а грозные римские «волки» старательно учатся по слогам произносить невозможное «Сам-бе-не-дет-те-зе».

При всей умильности подобных картин, такие отношения куда менее интересны, нежели кипучие ривалиты, многие из которых уже претендуют на статус культурных явлений внутриитальянского масштаба. Теперь, когда мы вооружились острым ножом понимания, можно аккуратно отрезать кусочек от нашего пирога Ненависти, чтобы по достоинству насладиться его сочным содержимым.

 Необыкновенный фашизм.

Как два различных полюса 
Во всем враждебны мы:
За свет и мир мы боремся
Они – за царство тьмы.

В. Лебедев-Кумач  «Священная война»

Классическое римское противостояние давно обросло множеством легенд разной степени нелепости. Для того чтобы хоть краем пальца коснуться его сути, нам будет жизненно необходимо разрушить один из таких застарелых неуклюжих мифов. А именно тот, что упорно и безапелляционно провозглашает политические разногласия корнем взаимного отвращения и всех последующих бед.

Итак, «волки» и  «орлы». Что мы о них знаем? Податливое воображение живо рисует мрачный Рим на военном положении, томящийся под гнетом Его Превосходительства Бенито. Благородных подвальных заговорщиков, склонившихся над картами, подготавливающих восстание наподобие Варшавского. И тут же, с другой стороны, отряды фашиствующих коллаборационистов, радостно приветствующих бабуинообразного тирана. Если бы все было так просто.. Разумеется, такой лидер как Муссолини не мог избегать столь значимых общественных событий, коими безусловно являются футбольные спектакли: обозначать близость со своими согражданами, чувствовать настроения толпы, подпитываться ее энергией. И в самом деле, молодой Дуче (всегда хранивший верность только лишь родной «Болонье») довольно часто посещает матчи «Лацио» – первого из числа столичных клубов. Воинственный аквила воочию напоминает об Империи, внушает благоговейный трепет, уверенно расправляется с окрестными воробьями Семи холмов. Вроде у этого коллектива есть все для того, чтобы быть обласканным власть предержащими, стать своеобразным центром борьбы с сепаратизмом Севера на зеленом газоне.

Кроме одного момента. «Бьянкочелести» совершенно не годились на роль флагмана итальянского футбола. Спортивное общество «Лацио», основанное группой офицеров – ветеранов Первой Мировой, по горло наевшихся ее кровавыми деликатесами, исповедовало вполне миролюбивые олимпийские принципы. Главный актив организации – одноименная футбольная команда, в основном поддерживаемая столичной богемой и творческой интеллигенцией, – не могла похвастаться ни особой популярностью, ни выдающимися результатами. Быстро превратившись в один из символов Вечного города, «Лацио» не переставал оставаться своего рода «кружком для своих», пусть число этих «своих» со временем и возросло до сотен тысяч. 

Верхи Национальной фашистской партии отчетливо понимают: ввиду скрытого политического раскола страны такое положение дел больше терпеть нельзя. В столице новой Империи обязательно должен быть мощный конкурентоспособный клуб как в Генуе или Флоренции. Образцовый доминирующий клуб. Видный партиец, президент Фашистского общества «Фортитудо», высокопоставленный чиновник Спортивной федерации Рима и просто отъявленный карьерист Итало Фоски отдает распоряжение объединить столичные коллективы в один единый, способный на большее нежели бесконечное пребывание в качестве первого парня на деревне. Безликие и бесправные «Альбы» и «Романы» с усердием, достойным лучшего применения, тут же кинулись исполнять повеление начальства, трансформируясь в химерически-гротескного мутанта. 

Удивительно, но «Лацио» каким-то чудом удается сохранить самое себя. Военные и полицейские чины, стоявшие у руля «Орлов Легиона», в частности генерал Джорджо Ваккаро, наотрез отказались зачеркивать славные страницы детища Луиджи Биджарелли ради сомнительного новодела.  Единственным условием присоединения было следующее: «римский Ювентус» должен строиться исключительно на базе их клуба и, соответственно, носить имя и цвета «бьянкочелести». Словом, не должно быть никакой «Ромы» ибо масштаб понятия «Лацио» и его моральная сила (да-да, организация уделяла огромное внимание духовному воспитанию молодежи) превосходят непосредственно масштаб самого города. Разумеется, такие требования никак не могли прийтись по вкусу ни Фоске, ни стоявшим за ним людям. 

Вскоре совершает свой первый вдох хищная капитолийская Волчица – могучий тотемный покровитель столицы, показательно укутанный в красно-желтую тунику солдат Первой когорты. Проект проклинаемого режима, воплощение мрачного милитаризма, чуждого жизнелюбам-италикам? Бойкот лохматому чудовищу?! Устроить ей такую обструкцию, чтобы и носу из своей норы не казала?! Как бы не так. На дворе конец 20-х годов, Дуче купается в лучах славы и народной любви. НФП тащит за шкирку отчаянно упирающуюся, отставшую в развитии наполовину аграрную страну к вершинам модернизации и автаркии по-фашистски. Урезаются налоги, стремительно снижается число безработных, растет уровень жизни представителей социальных низов, даже приближающаяся катастрофа Великой депрессии затронет итальянскую экономику в наименьшей степени. Публика принимает на ура очередной каприз обожаемого руководителя. 

Первая же игра «Ромы» вызывает небывалый ажиотаж и завидную посещаемость. Слухи о рождении новой команды ширятся, расползаясь от роскошных ресторанов дремотного Кампо Марцио до шумных забегаловок привокзального Термини.

– Слыш, Нико, видел как эти волки давеча зебру разодрали?  
– Да, видел, Беппе! Мощь! А какая на футболках страшенная зверюга: скалится точно моя мигера! Завтра возьму с собой малого, – пусть привыкает. Знать ента «Рома» пришла надолго, раз Сам частит у них на трибуне.

Над Этерной Урбс с лихим посвистом проносятся ветра надежды. Старая ощипанная курица только и делала, что беспрестанно таращилась на себя в зеркало, тяжко вздыхая о красоте, изрядно поистрепавшейся со времен Цезаря и Помпея. Плюгавые, невезучие, бесполезные. Они даже свое единственное чемпионство и то подарили бродягам-генуэзцам! Разве такими должны быть истинные римляне? Вот клыкастая волчара всем покажет!

Стоит ли упоминать, что команды моментально стали лютыми врагами? Далее последовали поражения в глупой чужой войне, серии арестов и удушающих законов, нарастающий кризис, бомбардировки Рима союзной авиацией... Народная любовь сменяется безразличием, страхом, затаенной злобой. Вот уже те же самые столичные пролетарии сыплют проклятиями в сторону павшего вождя. Через некоторое время их северные товарищи подвесят его вверх ногами на миланской площади Лорето, но ненависть.. Ненависть остается. И она требует обязательного выплеска. 

– Аааааа, палач свое отгулял! Бей евоную м*рду! 
– Помилуй, Нико, у меня племяш за них болеет. А что Бабуин? Вспомни: он ведь и на наших ходил не меньше. 
– Не лезь под руку, Беппе! Все равно, его сыночек-бандит точно из этих! И вообще они такие, такие.. Не как мы! Избалованные слизни! Стукачи, мерзкие доносчики! 
– А ты, значит у нас – герой сопротивления? Много насопротивлял, прячась под жениной юбкой?
– Поркомадонна! А вот за это ты мне ответишь!

Иногда для обоснования вражды не требуется ровным счетом никаких логических доводов. Раз вспыхнувшая антипатия со временем будет только нарастать со скоростью лавины.

А как же весь тот джентльменский набор штампов и стереотипов, что неизменно ассоциируется у рядового болельщика со словом «Лацио»? Травля темнокожих футболистов, зловещие свастики на трибунах, зиги, которые на самом деле совсем и не зиги? Большинство из перечисленного – печальные веяния современности. На рубеже 80/90-х годов прочно удерживавшая Курву Норд, удалившаяся от политики группировка «Eagles Supporters», сделавшая себе имя во время Войн Ультрас, стремительно теряет авторитет и поддержку. Прославленная некогда фирма на глазах превращается в сборище самодовольных пенсионеров и ленивых пивнюков, распределяющих места на секторе посредством кумовства, прессующих маленькие самостоятельные мобы, – во всем покорных официальной линии клубного руководства. Ее лидеры выглядят все более нелепо, беспрестанно блея крепко заученную мантру о пользе семейного боления, когда ультрас других команд продолжают зарабатывать уважение красочным перформансом, огненными шоу, решительными акциями в защиту прав тифози, а то и вовсе – увесистыми кусками арматуры. Тихий прикормленный «Лацио» становится откровенно смешон. 

Фан-движению экстренно требовался новый вектор развития. И тут на сцене появляются простые парни «ирридучибили»: сперва кучка неравнодушных из числа ветеранов, после – долгожданная пинта свежей крови –птенцы городских окраин. Взяв на карандаш суворовский метод воевать не числом, а умением, моб быстро отобрал у «Орлов» Курву Норд, установив на ней свои порядки. Причем несложно догадаться какие: большинство участников группировки грезили Великой Италией времен Муссолини и действительно придерживались довольно крайних взглядов. С этих ребят пошла мода на освистывание африканцев (несмотря на правило: пернатый негр = расово правильный негр, зачастую доставалось и своим), распевание антикоммунистических речевок, обилие кельтских крестов и прочие прелести правого радикализма. Оставляя за рамками повествования нравственную оценку подобных поступков, нельзя не признать огромное влияние «ирридучибили» на возрождение «Лацио», его неукротимого бойцового духа. На счету фирмы сотни тяжелых выездов, громких протестных демонстраций, великолепных баннеров, отчаянных разборок стенка на стенку. С тех пор как «несгибаемые» стали играть роль первой скрипки, «аквилотти» нигде и никогда не остаются без качественной поддержки. 

В противовес красочным и громоздким постановкам-хореографиям «романистов» «ирридучибили» исповедовали по-британски минималистичный стиль боления: четкие ритмичные напевы, активное размахивание шарфами, величественно-пафосные, но в то же время не абсурдно-вычурные плакаты, обязательные слаженные аплодисменты-поощрения и растяжки – совершенное новое явление в кальчо. Равно отличаясь храбростью за пределами стадио, они не раз провоцировали и атаковали гораздо более многочисленных ультрас «джаллоросси». Имели место даже неоднократные попытки отбить у «волков» Курву Суд. 

Если обратиться к разнообразным рейтингам самых отвязных/преданных болельщиков, в каждом из них обязательно будут присутствовать тифози «Лацио». И это полностью заслуга «несгибаемых». Их боятся и ненавидят враги «Орлов Легиона», ими восхищаются как простые пацаны со столичных улиц, так и легендарные футболисты клуба. Наделавшие столько шума салюты Паоло Ди Канио и Стефана Раду – тоже дань уважения выдающейся банде (хотя сам жест – традиционное древнеримское воинское приветствие – использовался футболистами сколько существует сам «Лацио»). Так значит, все-таки, политика – главный корень вражды между соседями, пускай и относительно новый? Тем более, что после гибели болельщика «небесно-голубых» от случайно залетевшей с сектора «Ромы» ракеты, «ирридучибили» объявили ультрас «романистов» священную войну? Да ни в коем разе. 

Социалисты и революционеры из самих «джаллоросси» примерно такие же, как твердолобые почитатели идей Дуче из среднестатистических «лациали». На Курве Суд полным-полно собственных профашистских группировок, особенно этим отличается старая школа т. н. Tradizione Distinzione. Правыми считаются «Монте-Верде»,  «Сенат и граждане Рима» (SPQR),  «Padroni di Casa», «Roma Nord» и колоритный «Ирландский Клан» (Irish Clan Roma). Последние даже собираются перед каждым домашним матчем «волков» у статуи Муссолини на Форо Италико, чтобы отдать дань уважения своему кумиру. Особой любовью молодых «романистов» пользуется известная панк-группа «ЗетаЗероАльфа», также не скрывающая своих фашистских взглядов.

Вишенка на желто-красном торте – знаменитые «Boys», –  старая мощная фирма, обладающая огромным влиянием в фанатской среде. Группировка уже имеет опыт расправ с неугодными и постепенно подминает под себя южную Курву. Традиционные вожаки ультрас «Ромы» пролетарии «Федаины» (названы так в честь борцов за освобождение Палестины) опасливо смотрят на своих буйных коллег сквозь пальцы. Их еще недавно мега-популярный моб тоже постепенно отступается от левого фланга, становится все более вялым и аполитичным, живо напоминая «Eagles Supporters», некогда «съеденных» «ирридучибили». Как мы видим, даже в тенденциях развития фан-движений столичные коллективы чрезвычайно похожи.

Со всей этой абсурдистской мешаниной «романисти» здорово смахивают на своих бывших союзников болонцев, мечущихся между старыми привычными «комми» «Ультрас навсегда» и относительно новой, праворадикальной фирмой «Mods», стремительно набирающей висты. Такая картина типична для всего итальянского футбола, изначально держащегося левых течений, но начиная с 70-х медленно и неотвратимо перебирающегося на противоположный полюс. 

Ворча на соседских «фашистов», молчаливо принимая своих собственных, тифози «волков», скрепя сердце, все-таки выдвигают главным доводом многолетней вражды умилительную в своей простоте сказку о том, что «Лацио» не имеет права представлять Вечный город, так как только их команда носит его имя. «Бьянкочелести» же  – несомненно выходцы из провинции, а те, кто поддерживает «орлов», – не то областные дачники, не то отъявленные деревенщины.

Политика, не так давно прописавшаяся на трибунах «Олимпико», в целом никогда не играла решающей роли в противостоянии. Что такое несколько сотен кипящих «несгибаемых» на фоне 55 тысяч потомственных умеренно-цивильных болельщиков «бьянкочелести», регулярно собирающихся на трогательные мероприятия «От отца к сыну». Но с другой стороны, основная масса таких тифози крайне слабо участвует в жизни клуба, в то время как разговаривавшие на равных с самим Краньотти и заставлявшие Лотито прятаться, как перепуганного цыпленка, ультрас обеспечивают «Лацио» движение и развитие. В жизни нет ничего простого и однозначного.

Таким образом, невзирая на изменчивую разницу потенциалов, склоняющихся попеременно то в одну, то в другую сторону, наши антагонисты абсолютно равны не только на футбольном поле, представляя собой аверс и реверс цельной монеты. Оба столичных клуба, по сути, не могут существовать друг без друга. Культовые, но не великие, жестокие, но честные, римские команды являют собой эталон сериАльной ривалиты. 90-летней вражды на грани любви, причин которой они уже и сами не помнят. Вражды, ради которой неизлечимо больной поклонник «джаллоросси» проносит на стадион бензопилу, чтобы успеть захватить с собой побольше ненавистных «лациали», а озлобленные «бьянкочелести» заготавливают целый арсенал смертоносных орудий, желая добавить к Кубку Италии 2013 еще немного трофеев – «волчьих» голов. К счастью для всех нас, слова и намерения у итальянцев слишком часто расходятся с делами. Или сам Юпитер хранит своих чад, не допуская бессмысленного пролития драгоценной крови.

– У меня целых три скудетто, а у тебя только два!  
– Фи, скоро нам засчитают заслуженное третье, и кое-кто прикусит язычок. 
– Мечтай-мечтай, второго кабинетного чемпиона в Италии точно не будет. О, что это? Опять в бабкиных обносках приперлась? Вот мне папа из Америки только с десятого года перечислил полмиллиарда на новый гардероб.
– Ну и как, помогло? Покажи титулы? Хоть один захомутала?
–  .......
– Хех, и еще: у меня есть два свеженьких еврокубка, а ты вообще знаешь, что это такое?
– Да! Мы побеждали в ээээ.... пятьдесят *невнятное бормотание* году!
– Чего-чего? Кубок какой-то ярмарки? Ты, наверное, там у шеста танцевала?
– Сейчас придет моя старшая сеструха и наваляет тебе по костлявой заднице!
– Иди сюда, твоя прыщавая физия срочно нуждается в корректировке!
– Бе-бе-бе, сама дула!

Ввиду отсутствия реальной возможности влиять на что-то за пределами родного города, «Лацио» и «Рома», как парочка соперниц-троечниц, спорящих за звание первой красотки класса, полностью посвящают себя взаимным подколам, выдумыванию обидных прозвищ, выдиранию волос и наставлению лиловых синяков. За это мы их тоже любим. Но ведь были же времена! 

Ядовитые цветочки.

Гордись, Фьоренца, долей величавой!  Ты над землей и морем бьешь крылом, и самый Ад твоей наполнен славой...

Данте Алигьери «Божественная комедия»

Хорошо известно, что «Ювентус» наряду с «Интером» – самые ненавидимые команды Италии, а также обладатели наиболее мощных и активных фанатских группировок. Но в жизни нередки случаи, когда внушающий страх хищник сам оказывается в шкуре преследуемой жертвы. Умиротворение выдающимися результатами, любование звездными составами и собственным всемогуществом – плохая база для возникновения ростков истинной злобы. С каждым сезоном клубы обрастали полипами ничего не смыслящих глорихантеров, шипели друг на друга, теряли форму, даже стальные мускулы ультрас и те несколько размякли. На свою беду «бьянконери» слишком поздно поняли, как долго они упускали из вида затаившуюся опасность, и что от этого неожиданного противника не отмахнешься как от надоедливой мухи. Неукротимый «Collettivo Autonomo Viola», численно уступавший туринским мобам более чем в десять раз, за 33 года своего существования сумел принести немало горя поклонникам «Старой Синьоры». 

Кто бы мог подумать, что райская Тоскана – одно из прекраснейших мест на Земле – способна порождать не только Челлини и Леонардо? Тем не менее здесь живет самая чистая незамутненная ненависть, какая только возможна в итальянском футболе. Впрочем, начиналось все достаточно безобидно. Сложно сказать, когда именно между «бьянконери» и «джильяти» впервые пробежала черная кошка. Нешуточное напряжение в отношениях тифозерий прослеживалось уже с самых первых поединков их любимцев. Наиболее авторитетные специалисты кальчо относят начало разлада к 1928 году и феерическому разгрому, учиненному «зебрами» фиолетовой дружине. Принципы по которым «Фиорентина» в том сезоне пополнила Серию А были не вполне спортивными: укомплектованная любителями команда оказалась откровенно не готова к высшей лиге. Издевки туринцев, не только опозоривших на футбольном поле, но и высмеявших после матча «одиннадцать тосканских нулей-дилетантов», просто не могли не запасть в душу таким гордецам.

Несмотря на видимость спокойствия, уже в пятидесятых редкая одиночная виктория «лилий» сопровождается небывалым всплеском эмоций тифози. Тысячи болельщиков в едином порыве бросились вниз по ярусам «Артемио Франки», празднуя победный гол Вирджили. Следуя странному капризу судьбы, этот почти что Вергилий едва не повторил подвиг дантевского персонажа, оказавшись проводником в мир иной: перила трибуны Маратона не выдержали напора толпы, более ста человек получили серьезные травмы. Примерно в это же время к «Ювентусу» накрепко прилипает обидное прозвище «гобби» – изящный обыгрыш несовершенства тогдашней формы. Хотя выяснить это доподлинно уже не представляется возможным, вероятнее всего авторство принадлежит все тем же остроумным «флорентийцам». К слову, довольно часто сталкивалась с вполне нейтральным отношением к своей кличке старых истинных фанов «Синьоры»: «Горб – это к счастью. Когда постоянно смотришь на остальные команды сверху вниз, невозможно не отрастить горб». Чего-чего, а стойкости и самодовольства туринцам всегда было не занимать. 

Следующее обострение происходит менее чем через четверть века. Клубы, подобные «Скуадре Виоле», могут десятилетиями пребывать в тени грандов, но рано или поздно и у них подбираются выдающиеся составы, способные замахнуться на скудетто. Так случилось в сезоне-81. Весь чемпионат «зебры» с «джильяти» шли ноздря в ноздрю, достигнув последнего рубежа с равными очковыми показателями. В итоге «лилии» упустили великолепный шанс, оступившись на тяжелом сардинском выезде, в то время как «Юве» в своем поединке добился минимальной победы – разумеется, с сомнительного пенальти. 

«Украденное скудетто» стало своеобразным водоразделом: ультрас «Виолы» были больше не намерены сидеть сложа руки и массово берутся за оружие. С той поры «бьянконери» для них исключительно «горбатое ворье», а визиты «Старушки» переходят в категорию повышенного риска. Дабы не прослыть только лишь невоспитанными брутальными громилами, наследники героев Кватроченто обогащают большой песенник кальчо нетленкой «Juve – m*rda», в последствии с большим удовольствием подхваченной «нерадзурри». Хотя туринские болельщики продолжали делать вид, что ничего особенного не случилось, подсознательно они начинают мечтать о том, чтобы благословенную Флоренцию постигло какое-нибудь малюсенькое природное бедствие, дабы слегка остудить неуемный пыл ее  экспрессивных обитателей. 

Пятью годами позже столицу Тосканы взрывает самая крупная драка между фанатами за всю историю итальянского футбола. Для того, чтобы погасить страсти понадобилась помощь карабинеров со всего региона – первый раунд боев со стражами правопорядка ультрас «джильяти» выиграли вчистую. Словно этого было мало.. Во время следующего прибытия «Юве» во Флоренцию по городу пронесся нелепый слух о том, что «мерзкие горбуны» изнасиловали маленькую девочку. Очевидно, тут потрудились признанные мастера дезинформации: вброс попал на удивительно благодатную почву. Местные потянулись к ножам и дубинкам, «бьянконери» еще быстрее потянулись к своему транспорту, бросившись спешно покидать негостеприимную Флоренцию, но кровавого побоища избежать так и не удалось.

Вооруженные бейсбольными битами «джильяти» подготовили искусную засаду на выезде из города, где сумели отсечь от основного кортежа один из туринских автобусов, внезапно перегородив ему дорогу тонкой цепью своих авто. Несколько десятков ультрас «Юве» подверглись жестокому избиению, двое из них в последствии скончались, погиб и один флорентиец. Стоит отметить, что само нападение было спланировано с таким дьявольским хитроумием, что по факту предъявить фиолетовым преступникам оказалось и нечего. И все-таки эти трагические события дали старт широкомасштабной борьбе с футбольным экстремизмом. Полиция прочесывала квартиры ультрас «CAV», семеро наиболее одиозных обитателей Курвы Фиесолы оказались за решеткой, а влиятельнейшая группировка «Ювентуса» «Fighters» была официально запрещена, в последствии дав жизнь мощнейшему мобу «Други».

Наступление 90-х ознаменовалось встречей заклятых противников в финале Кубка УЕФА. И снова история повторила саму себя: гол с пенальти «Старушки», незасчитанный мяч «джильяти», уличные беспорядки, сотрясающие Град Медичи. Наступившее межсезонье тоже не приносит облегчения: испытывающие жесточайший финансовый кризис флорентийцы вынуждены начать распродажу своих лидеров. Городская легенда, человек из категории тех, что рождаются раз в столетие, легендарный «Хвостик» переходит в ...«Ювентус». Над Флоренцией поднимается зарево пожарищ, разгорается очередная грандиозная бойня с карабинерами, множество раненых с обеих сторон, здание клубного офиса держит трехдневную осаду. 

Красная черта пройдена окончательно и бесповоротно. Между поклонниками «Юве» и «Виолы» больше не может быть никаких контактов. Фиолетовая истерия достигает поистине неслыханных масштабов. Тосканские тифози показательно мочатся перед камерами на черно-белые футболки туринцев, массово заявляются на трибуны в шарфиках «Ливерпуля», прозрачно намекая на Эйзельскую трагедию, даже городские фабрики проставляют на своих товарах коротенькие слоганы, уничижающие «бянконери». Против «гобби» все средства хороши. Либо ты с нами – либо против нас. Не остаются в стороне и сами футболисты (как правило из числа коренных флорентийцев), время от времени оскорбляющие своих пьемонтских коллег в скомканных отретушированных интервью.

Скажете: все это дела давно минувших дней? Вот совсем недавний случай из выезда в Турин ребят Монтеллы. По окончании игры вратарь «джильяти» Эмилиано Вивиано отобрал у новичка команды Борхи Валеро футболку, подаренную тому самим Пирло, немедля швырнув ее на землю словно опасного скорпиона. Негодованию «ювентини» не было предела. «Герой вечера» был вынужден оправдываться: дескать, его испанский партнер, не имеющий представления о конфликте тифозерий, совершал форменное самоубийство, направляясь с футболкой «зебр» к трибуне, заполненной флорентийцами. Но Вивиано, как известно, сам страстный поклонник «Виолы» с младых ногтей, не упустил возможности поиздеваться над вражеской символикой, мимоходом по ней потоптавшись, – а это уже совершенно иной ракурс. Ненависть проросла невероятно глубоко и до сих пор приносит обильные всходы. Вот уже Тевес с Погба, забивая голы на «Артемио Франки», целятся в самое сердце Курве Фиесоле – имитируют знаменитые автоматные очереди «Батигола», направляя их во взбешенных тосканских зрителей. Неудивительно, что банкротство проекта Чеки Гори и перевод фиолетовой дружины в серию С2 в Турине отмечали словно национальный праздник. Точно так же в 2006 году ликовала вся Флоренция.

Талантливые люди талантливы во всем. Даже в низком коварстве. Обаятельные Мориарти Серии А, надушившись туалетной водой аромата ириса, вновь отправляются на черное дело. Их не страшат пудовые кулаки работяг с заводов «Фиата» – наоборот, это фирмы Италии дрожат, услышав их мягкую кошачью поступь. Пускай пять лет назад «Автономный Фиолетовый Коллектив» объявил о самороспуске, ненависть распустить невозможно. Несомненно, в скором времени нас ожидает очередной виток «rivalita infinita». Древний Уроборос кальчо не имеет ни начала, ни конца, ни даже сокровенного смысла, являясь лишь одушевленной симфонией клыков, яда и бесконечной злобы.

Privyet из-за Железного занавеса.

We share the same biology,
Regardless of ideology.

Sting «Russians»

Поговорим о политике? Нет-нет, ничего злободневного: контуженных на этой почве и так чересчур много. Им тут ничего не перепадет. Речь пойдет о политической традиции сериАльных тифози.  Итальянская футбольная палитра щедро разукрашена мазками пристрастий. «Красный пояс», протянувшийся от Генуи до Анконы с историческим центром в Тоскане, разрезает Сапожок практически напополам, отсекая правый Север от еще более правого Рима и аполитичного Юга.

За последние десятилетия la sinistra заметно одряхлели, растеряли мотивацию, понесли невосполнимые потери: вот уже яростные «Коммандос Тигре» доминируют в миланском триумвирате, близка к падению Болонья, бесконечные свары и раздоры в мягком перуджийском подбрюшье... Кольцо вокруг Тосканы неотвратимо сжимается. Тем не менее на стадио Ареццо и Ливорно, Пизы и Эмполи продолжают гордо распевать «Бандьеру Россу» и «Беллу Чао». Кругом враги, но последние «комми» СериАла готовы сколь угодно долго трепетно пестовать новые поколения молодых борцов, отгородившись от слабых порочных соседей непроницаемым Железным занавесом.

Если буйная Флоренция пока еще голова левого фронта, то портовый интернациональный Ливорно – его душа и сердце. На родине итальянской Компартии до сих пор принимают без лишних вопросов людей любого цвета кожи, обычаев, вероисповедания, даже набивших оскомину беженцев с Ближнего Востока и Северной Африки – каждого, кто бы подвергался реальным или выдуманным гонениям своих реакционных систем. В этом удивительном заповеднике одновременно мирно сосуществуют темпераментный бородатый Фидель, жестокий мечтатель Че, вечномолодой экспериментатор Ульянов, суровый беспощадный Мао, а также хорошо нам знакомый усатый тип во френче с неизменной трубкой. В Ливорно на удивление много Сталина. Вождь народов и лучший друг физкультурников является одним из неофициальных символов клуба. Это откровенно не приветствуется даже в союзном Бергамо – одиноком красном анклаве посреди сытой буржуазной Ломбардии. 

В отличие от жиденького водянистого пива своих единомышленников, футбольный Ливорно – это чистый солод. Поклонение абстрактным идеалам достигает здесь таких масштабов, что тифози с удовольствием косплеят вьетконговцев, кхмеров, хунвейбинов и еще бог знает кого, регулярно вывешивают гигантские баннеры на непонятном языке далекой северной страны. Все для того чтобы хоть как-то прикоснуться к святыне. Неудивительно, что здешних товарищей буквально наизнанку выворачивает от упоминания не такого далекого прошлого их собственного государства. Интересно, как они до сих пор не разобрали по кирпичикам городской стадион? Нынешний «Армандо Пикки» был возведен при живом содействии местных фашистских организаций и изначально носил имя старшей дочери Муссолини – Эдды  «Леди Оси».

Ливорнези оплакивают кончину своей революционной мечты – Италии, которую так и не сумели отвоевать их огненные предшественники. Сегодняшняя, по их мнению, превратилась в гигантский бордель всемогущих негодяев-толстосумов вроде семейки Аньелли или Берлускони. Тифози «амарантовых» давно стали личными врагами старины Сильвио, не раз доводя того до белого каления остроумными плакатами на самой грани приличия. Призраки красных бригад  до сих пор бередят душу поклонникам «коммунисти»: раз с вооруженной борьбой отныне покончено, остается еще один способ мести ненавистным кровопийцам – унизить их любимые игрушки. Здесь наотрез отказываются понимать нелепые войнушки других ультрас, считая их искусственно стравленными несмышленышами. Классовая ривалита  – единственно правильная. Их борьба не заканчивалась никогда.

Его зовут Марко. Он болеет за «Ливорно» сколько себя помнит. За этот клуб болели его отец, оба деда и как минимум трое прадедов. Когда Марко стукнуло 16 лет, его посвятили в  братство «автономов» – стойких хранителей революционного духа повстанцев Курвы Норд, благословив печатью высшего доверия – татуировкой со священным профилем Эрнесто, последнего из мессий. Ненависть к капиталистической системе, ее лицемерным СМИ, гигантским вампирам-монополиям, продажным судам, банкам, наживающимся на простых работягах, сызмала течет по его венам. Он считает, что в Италию вернулись зловещие времена Бенито. Как и большинство ультрас «амаранти», Марко одержим местью современным почитателям тирана – проклятым римским и веронским «фашистам». Сегодня их цепные псы пожаловали в Ливорно. Но это пока что его город.

Марко стоит посреди импровизированной баррикады из деревянных ящиков, коробок и мусорных баков. Рядом с ним проверенные товарищи: «бригадиры», «бульдоги», «обитатели Логова» – всего около полутора сотен крепких надежных ребят. Утром они наградили салютом из камней автобус с игроками столичной команды. Сейчас они ждут. Им было обещано скорое отмщение.

Из-за поворота показывается ломаная серая линия. Вальяжно переминаясь, колонна пришельцев неспешно приближается, красуясь словно псы-рыцари из фильма великого Эйзенштейна. Кто же так идет на бой? Но Марко прошел слишком много схваток, чтобы недооценивать этих парней. Тяжелые куртки с капюшонами – явно не по сезону, темные очки, из луженых глоток несется: «Вставай, молодежь Буды, вставай, молодежь Пешта!» Ну, конечно. Проклятая голубая курица притащила за собой свое коричневое отребье. «Ирридучибили» – черти, вытошненные из самого глубокого пекла преисподней. Иначе и быть не могло. Но мы хорошо подготовились. В руке сам собой оказывается нож из каленой стали. Нет, это только на самый крайний случай. 

Сегодня здесь будет их маленькая персональная Сьерра-Маэстра. Скоро в бой пойдет тяжелая артиллерия – дымовые шашки, коктейли Молотова, и абсолютное оружие – экипажи карабинеров. Они росли в этих дворах, дышали этим рыбным воздухом свободы, им тоже не за что любить лицемерных столичных богатеев. В час испытаний они встанут на сторону своих братьев. А пока будут честные кулаки.  «Ирридучибили» приближаются. Кто-то в паре шагов от Марко затягивет «Интернационал». Кто-то истово крестится.

Передние ряды нападающих приливной волной накатываются на баррикаду. Опрокидывают ее, карабкаются по обломкам подобно огромному клубку длинноногих пауков. Он уже отчетливо видит перекошенное лицо своего противника. «Старайся избегать драки, но если уж ввязался – сразу ударь, никогда не медли», – так учил Марко покойный отец. «Тот, кто бьет первым, чаще всего бьет последним» – непреложный закон уличной схватки еще ни разу не подводил его. Матерясь как тысяча портовых грузчиков, незадачливый скалолаз летит кубарем, сминая своих приятелей. А за ним и следующий.
 
Третьему-таки удается преодолеть барьер и оказаться на другой стороне. Откормленный стервятник, размахивающий тяжелой цепью. Вертится словно юла в умелых пальчиках маленькой девочки. Опытный, матерый противник. Но на ограниченном пространстве ему все равно не выстоять, – грозное оружие только сковывает движения. Марко уклоняется от очередного замаха, со смачным хрустом ломает «несгибаемому» нос. Ха, вот теперь у тебя будет настоящий римский профиль! Можешь не благодарить. Яростный вопль, и еще один невероятный кувырок, достойный лучших гимнастов страны. Почти обратное сальто. Какая красота! 

Давление «ирридучибили» постепенно ослабевает. Огрызаясь градом булыжников и жестяных банок, они отходят на сотню шагов вниз по улице для последующей перегруппировки. Марко баюкает разбитые костяшки. Быстрый взгляд по сторонам: кругом такие родные простецкие физиономии товарищей. Помятые, но довольные. Остерегающий крик. Ливорниец стремительно разворачивается, чтобы нос к носу столкнуться с новым неожиданным врагом. Смешная выцветшая бейсболка,  глаза, выпученные то ли от ненависти, то ли от ужаса. Да ведь ему не больше 16 лет! Он мог бы быть моим сыном. Секундная задержка. Осколок бутылки, плавно выныривающий из-под куртки, – коварная шипастая розочка. Как только ее продали тако.. Ослепительная вспышка, и мир рассыпается на сотню маленьких осколков. Беззвучное падение. Топот над головой. 

Сорок секунд длинною в вечность. Пальцы нащупывает холодную сырую брусчатку. Запах дождя и городских стоков. Ничего не видно: на лице густое, липкое варенье. Что это? Кровь? Моя кровь? Ах, да, тот парнишка... Должно быть распорол лоб: красное на красном. Марко усмехается полубезумной улыбкой. Вечером за ужином он будет хвалится свежим шрамом, рассказывать домашним, как отбивался от дюжины вооруженных до зубов фашистов, спасая родной город. Лежи. Скоро придет боль.

Кто-то осторожно берет его под руки, оттаскивает в сторону от баррикады. Прижимает к стене, бережно обматывает голову шершавым бинтом. Где-то вдалеке затихают звуки битвы: шипение брандспойтов, подобное залпам Катюш, протяжный вой сирен Рыбалко – вот и кавалерия подоспела. Кто победил? Так ли это важно, tovarishch? Все мы прекрасно знаем, что победителей нет. Но все равно продолжаем играть в эту бессмысленную игру и будем учить ей наших детей. Потому что ради этого и стоит жить.

Если друг оказался вдруг...

Предательства совершаются чаще всего не по обдуманному намерению, а по слабости характера.

Франсуа де Ларошфуко

В алфавите большинства поклонников кальчо можно заметить один весьма любопытный казус. Вслед за буквой N – Napoli, следует не O и даже не P, а совсем уж невозможная D – Disprezzo. Презрение. В старых авторитетных кругах апеннинских тифози от  неаполитанцев принято отворачиваться: их игнорируют, ими брезгуют, при встрече зажимают нос, переходят на другую сторону улицы. Сами южане делают вид, будто ничего это не замечают, не упуская возможности при случае обложить соперников причудливой вязью забористых южных ругательств или устроить эпических размеров бучу. Им абсолютно плевать на чужое мнение: «Неаполь – не Италия». Поразительно, но многие неопределившиеся фаны тянутся к этим парням. В основном бунтующая молодежь: разнообразные группировки чучарелли – хорошая альтернатива уличным бандам. 

 Таков он, сегодняшний «Наполи». Изгой – чужой на Земле, как солнце в ночи по дороге домой. Обитатели Кампании действительно получают чрезвычайно мощные, если не сказать опасные, порции ультрафиолета. Дети Солнца, город Солнца, Дерби Солнца... В переводе на общепонятный это означает наплевательский пофигизм, нахальное противопоставление себя остальным, отказ следовать стандартным правилам поведения тифози. Но так было не всегда.

Чуть более четверти века назад союз Неаполя и Рима считался одним из прочнейших на Аппенинах. Болельщики обнимались на трибунах до потери пульса, радостно обменивались шарфами, вместе грезили будущими чемпионствами и шкурами неубитых северян. Каждая встреча «Наполи» с «Ромой» имела обязательным продолжением шумные вечеринки. Бурная дружба казалась обоснованой не только со спортивной стороны, но и с позиций психологии: оба клуба десятилетиями прозябали в тени старших товарищей, при этом совершенно не считая себя в чем-то хуже. Милан с Турином вечно смотрели на них как на выскочек-однодневок, не способных ни на что кроме похвальбы и пустословия, – это породило общие комплексы Вечного города и Партенопеи. Такие команды просто не могли не испытывать симпатий друг к другу. Неаполитанцы, как и римляне, являются наиболее религиозными из всех итальянцев, поэтому само понятие Дерби Солнца изначально не носило никакого негативного оттенка, показывая историческую солидарность добрых католиков Юга с папистским Ватиканом в его нелегкой борьбе с Пьемонтом. Все рухнуло в одночасье.

Расхожее утверждение о том,  что друг познаётся в беде не применимо для данного случая. Испытание успехом порой бывает куда коварнее. После своего первого завоеванного скудетто, «адзурри» заявились на «Олимпико» теплой осенью 1987 года. Игра должна была, как всегда, пройти в исключительно благожелательной обстановке: предусматривался традиционный обмен флагами, подтверждавший заключенный союз и пролонгацию джемелладжьо на следующий сезон.

Но что-то неуловимо изменилось. Еще год назад начали поступать первые тревожные сигналы: «джаллоросси» освистывали нападающего «адзурри»  Бруно Джордано, бывшего «лациале», трибуны «Сан Паоло»  в ответ осыпали насмешками легендарного «романисту»  Бруно Конти.  Вот и на этот раз не успел прозвучать финальный свисток, как переполненный эмоциями неаполитанец Сальваторе Баньи – автор ответного гола – грубо оскорбляет поклонников столичного клуба недвусмысленным жестом «руки чести»,  из-за чего разгорается не только конфликт тифозерий, но и ожесточенная перепалка между самими футболистами. Римский знаменосец отказывается принять стяг Партенопеи, неаполитанцы скрываются в чреве «Олимпико»  под дождем из пластиковых бутылок  – «волки»  будут преследовать гостей до самого железнодорожного вокзала.

Горячая война начинается, когда ультрас «Наполи» набрасываются на простых фанатов «Ромы» в междугородней электричке – неслыханная подлость даже для жестокого мира кальчо. Священная скрижаль всех итальянских тифозерий цинично расколота: радикальные группировки «партенопейцев» отказываются видеть разницу между подготовленными обученными ультрас и обыкновенными болельщиками! Тем самым они автоматически переводятся в категорию людей без чести, получив «черную метку» от большинства Курв СериАла. Вскоре закаленная в непрерывных стычках с «несгибаемыми» «волчья стая» ответила южным беспредельщикам так, что те умылись собственной кровью. Гроб с телом Чиро Эспозито стал своеобразным рубежом окончательного размежевания бывших влюбленных.  Разгневанный Неаполь обещал страшно отомстить. С тех пор Дерби Солнца всегда проходят без болельщиков гостевых команд, а каждый визит тифози в цитадель неприятелей совершается исключительно на свой страх и риск.

Отныне для «джаллоросси» не существует более непримиримого и презираемого соперника чем «Наполи», ненависть к которому затмевает даже  извечную столичную ривалиту, придающую смысл самому существованию обоих римских клубов. В отличие от столкновений с соседями, где, несмотря ни на что, четко соблюдается негласный кодекс уличных поединков: например, разрешается колоть ножом только в безопасные части тела (особой популярностью пользуются пятые точки), баталии с южанами это бои без правил. 

Быть может, череда фанатских смертей, время от времени сопутствующая Солнечным Дерби, автоматически сделала «адзурри» если не друзьями, то хотя бы нейтралами в глазах исконно враждебного «романистам» «Лацио»? Отнюдь. Это Италия, и здесь все не то, чем кажется на первый взгляд. Отношение «бьянкочелести» к самому «Наполи» лучше всего охарактеризует его расхожее прозвище в кругах «орлиных» тифози – «Южная Рома». Коротко и емко. И даже больше. Если ненавистному соседу иногда можно протянуть руку, – например, провести совместную акцию против далеких от футбола подлецов-чинуш из столичной мэрии, то «чучарелли» – никогда. Иначе потом не отобьешь запах. Хорошие Помпеи – разрушенные Помпеи.

Наверное, это римляне такие? Сама же писала, что «романисти» с «лациали» равно считаются прожженными смутьянами и не вызывают добрых чувств среди поклонников остальных команд Серии. Как обстоят дела у неаполитанцев с другими клубами – другими провинциалами? 

Давайте посмотрим. Миланцев с туринцами исключаем сразу – в глазах неаполитанцев те – обыкновенные расисты, подвергающие их регион экономическому и культурному прессингу. «Аталанта»? «Пиза»? «Самп»? Жесточайшая ривалита: леваки ненавидят футбольных бандитов с родины каморры не меньше чем заклятых идеологических противников. «Болонья»? Эти вообще никого не любят кроме самих себя. Брешия, Кальяри, Салерно – повсюду «чучарелли» встречают в штыки, в каждом городе прекрасно помнят об их похождениях.

Ага, красотка Верона! Что у нас тут? Переход темнокожего бразильца Дирсеу в «Наполи» высокомерная, пропитанная ксенофобией тифозерия «эллинов» сопровождала лозунгами: «Отныне ты больше не чужой. Удачи на Черном континенте». Еще с конца восьмидесятых веронцы взяли в моду встречать южных гостей огромными баннерами: «Здесь Италия», а также пикантными колкостями, обыгрывающими мужскую доблесть «партенопейцев» в свете застарелого бессилия Везувия. Лишенные воображения неаполитанцы отвечают простецкими кричалками о рогоносце Ромео и легкодоступной Джульетте, чем вызывают отвращение еще и со стороны нейтральных «осликов».

Испугавшись столкновений с могущественными покровителями веронези – горячими флорентийскими мобами,  «чучарелли» время от времени вывешивают на трибунах «Сан Паоло» плакаты: «Да здравствуют наши фиолетовые враги»! Тем не менее, тифозерии Неаполя и Флоренции находятся на грани открытой войны, особенно близко они подошли к последней черте во время финала Кубка Италии 2013/14. С каждым сезоном матчи «адзурри» с «лилиями» становятся все принципиальнее, не за горами возникновение нового модного ожесточенного Дерби.

Даже мирный тишайший «Удинезе», которому надо выдумывать себе врагов, чтобы не выпасть из хоровода сериАльных страстей, и тот из своего затерянного угла ненавидит далеких «Помпеев» со страшной пугающей силой! Честно говоря, это единственный случай, когда мне не удалось отыскать хотя бы косвенных причин антагонизма. Опрошенные в рамках подготовки к следующему материалу редкие поклонники фриулийцев не смогли сказать на этот счет ничего путного: «Наши враги? „Триестина“, „Ювентус“, „Наполи“» и точка. Две правильные, осмысленные, обоснованные со всех сторон ривалиты и «Наполи»... Может просто карма у них такая? Один против всех, и все против одного.

А где же конфликт «Интера» и «Ювентуса», спросите вы? Как можно было пройти мимо такой ядерной парочки – итальянские ветки Соккера буквально трещат от малоудачного школотроллинга почитателей «зебр» и «змей», а ты не соизволила уделить им даже жалкой пары строк! Все верно. Но дело в том, что страсти тут кипят всего каких-то восемнадцать лет, что совершенно несерьезно в масштабах Серии. До взорвавшего обстановку матча за скудетто-98 на «Делле Альпи» и «Моджигейта» восемью годами спустя оба северных клуба вполне спокойно уживались между собой, а их образцовая Холодная война, длящаяся аж со времен полета Гагарина, выглядела чуть ли эталоном добрососедства на фоне кровавых побоищ тифозерий других команд. Наверняка через определенное время она тоже станет классикой футбольной вражды, но до этого пока еще далеко. Возможно, кто-то из вас лично прикоснется к творящейся истории, выплеснув свою порцию керосина в стремительно разгорающийся костер.

P.S. Данная статья никоим образом не претендует на абсолютную объективность, не призывает к ненависти и насилию и даже не отражает точки зрения автора, которая, к слову, весьма экстравагантна. Все подчинено только лишь Ее Величеству Фабуле. Есть истории, которые сами просят, чтобы их рассказали.