Комментатор Владимир Гомельский рассказал о своем отношении к своим коллегам Дмитрию Губерниеву и Георгию Черданцеву. Также он объяснил, должен ли комментатор оставаться беспристрастным во время репортажа.
«Когда мы говорим о профессии спортивного комментатора на телевидении, мы всегда вводим градацию. Есть три вида репортажа: самый простой – не наши играют с не нашими, потом следующий – наши играют с не нашими, и самое сложное – это комментировать внутренние чемпионаты. Первые два репортажа не вызывают проблем и сомнений, позиция комментатора ясна и проста.
Да, меня жутко раздражает Георгий Черданцев, но не потому, что он орет. Дмитрий Губерниев тоже орет, но он же не раздражает. Он ангажирован. Мне хорошо Юрий Розанов сказал: „А вы не ангажированы, когда болеете за ЦСКА в прямом эфире?“. И я понял, что ангажирован».
Стогниенко, Шмурнов, Гусев на удивление стал лучше вести репортажи - пожалуй все. А вообще очень много во время репортажей провокаций, предвзятости, необъективности.
Стогниенко, Шмурнов, Гусев на удивление стал лучше вести репортажи - пожалуй все. А вообще очень много во время репортажей провокаций, предвзятости, необъективности.
Умничка Розанов , Стогниенко это одни из лучших комментаторов.
Гусева и Губерниева не воспринимаю вообще.От Губерниева вообще много шума.
Умничка Розанов , Стогниенко это одни из лучших комментаторов.
Гусева и Губерниева не воспринимаю вообще.От Губерниева вообще много шума.
Так ведь пропустишь, как "мЕч" с поля укатят!)))
Так ведь пропустишь, как "мЕч" с поля укатят!)))
Более того, реально накаляют его вопли о том, что на поле еще не произошло. Для него норма заорать как бешеный "обостряющий пас в разрез, КАКОЙ УДАААААРР! Нет, не наносит удар *playername*" (с). И все это во время унылого переката мяча, когда удар даже не собирался никто наносить.
Более того, реально накаляют его вопли о том, что на поле еще не произошло. Для него норма заорать как бешеный "обостряющий пас в разрез, КАКОЙ УДАААААРР! Нет, не наносит удар *playername*" (с). И все это во время унылого переката мяча, когда удар даже не собирался никто наносить.